Сестричка, помоги! Как школа в Монетном стала госпиталем

В первых числах июля 41 года председателю поссовета Семену Максимовичу Кондакову (погибшему впоследствии на фронте) и главврачу местной больницы Нине Александровне Чирковой было поручено оборудовать в поселке Монетном госпиталь, который был переброшен на Урал из Калинина (нынешней Твери). Требования были строгими – в лечебнице на 200 коек должны были иметься средства связи, водопровод с канализацией, электричество, отопление, кухня и другие бытовые и санитарные блага.

Более всего выдвинутым условиям соответствовало каменное двухэтажное здание школы №10, построенное в 1939 году. Но даже несмотря на наличие всех необходимых удобств для выздоровления раненых, работы по обустройству предстояла масса. Мебель, оборудование и инструменты перенесли из местной больницы. Срочно набранный персонал и местные добровольцы побелили коридоры и санитарно обработали будущие палаты – бывшие учебные классы.

Надо отметить, что первые эвакогоспитали развернулись в тыловой Свердловской области уже через 10 дней после начала Великой Отечественной войны. Через полгода, к концу 1941-го, их насчитывалось уже полсотни. Всего за годы войны в Свердловской области был образован 151 госпиталь, из них 39 – в самом Свердловске, а 112 – в других городах и поселках области. Причем меньшая часть расположилась в уже существующих больницах и клиниках. Подавляющее же большинство было развернуто в школах, общежитиях и домах отдыха.

Отправиться на Урал считалось у раненых фронтовиков хорошим знаком. Предполагалось, что безнадежных в такую даль бы не повезли, а значит, шансы на выздоровление были высокими. Статистика подтверждает эту фронтовую примету – более 70% пациентов тыловых госпиталей возвращались в строй.

Из воспоминаний Елизаветы Трифоновны Поповой: «Вызывает меня и Л. Ждановскую председатель поселкового совета Кондаков и предлагает поработать в организуемом в Монетном госпитале. Мне – секретарем-машинисткой, а ей – медстатистиком. Мы, конечно, согласились. Приходим в каменное здание школы №10, а там уже почти все в сборе: главврач поселковой больницы Чиркова, комиссар Шамов, хирургическая медсестра Наталья Соломатова, санитарка Фекла (Фаня) Кайгородова, повар Зинаида Чикишева, работница кухни А. Молчанова. Стали мы бывшие классы превращать в госпитальные палаты: расставляли кровати с матрацами и одеялами, тумбочки, развешивали занавески. Всё это приносилось из нашей больницы. В общем, худо ли, бедно ли, а уют создали. Завезли продукты, приготовили белье. Стали ждать прибытия эшелона с ранеными. Перед этим все сотрудники подписали клятву Гиппократа».

Во время эвакуации из Калинина госпиталь потерял большую часть своего имущества при бомбежке. И огромный вклад в дело восполнения материальной базы учреждения внесли местные жители. Благодаря помощи монетнинцев, в кратчайшие сроки удалось собрать для лечебницы более 100 тарелок, по 40 вилок и ложек, 20 простыней и 23 комплекта нательного белья из фуфаек и кальсон. А по воспоминаниям работницы местного леспромхоза Анны Павловны Старцевой, сотрудники предприятия выделили на закупку картин, музыкальных инструментов, патефонов и грампластинок свой однодневный заработок, чтобы обеспечить раненых бойцов полноценной культурной жизнью.

Причем об обеспечении пациентов всем необходимым думали не только взрослые, но и школьники. По воспоминаниям Елизаветы Сергеевны Фефеловой, учителя той самой школы №10, школьники приняли в сборе вещей самое деятельное участие – активистка Вера Глухова первая вызвалась организовать сбор, принесла простыни и целых два дня принимала и складывала в шкаф все, что приносили одноклассники – подушки, наволочки, одеяла, комнатные тапочки…

В организованный госпиталь попадали раненые со всех фронтов. Преимущественно с осколочными ранениями.

Вспоминает Петр Яковлевич Коротких: «В 1943 году в марте месяце 29 числа, находясь в разведке, я был ранен в правую ногу. Выстрелами из пулемета вражеского танка мне повредили большую берцовую кость. Ранение было тяжелым, так как врачи определили, что выбито 5 см кости. Сначала меня отправили в полевой госпиталь, затем увезли в город Соликамск Пермской области, а уж потом привезли в госпиталь, размещавшийся в Монетном. Лежал я на первом этаже, лечился у Чирковой Нины Александровны. Она в хирургической операционной делала мне чистку кости, чтобы быстрей заживала нога. Медицинской сестрой в нашей палате была Серебрянникова Шура, которая очень внимательно к нам относилась. Наши нянечки Ксения Упорова, Антонина Коротких, Галина Говорухина… Ухаживали за нами: мыли в ванной, меняли постельное белье, кормили некоторых с ложечки, умывали, одевали и обували, причесывали, даже брили… Обращались с нами как с маленькими детьми, каковыми мы и были на тот момент. На фронт я больше не попал, так как дали мне 2-ю группу инвалидности».

Раненых доставляли по железной дороге. В военные годы были учреждены специальные санитарные железнодорожные составы – «летучки». Они состояли из полутора десятков вагонов, в которых 2-3 были оборудованы под перевозку тяжелораненых, остальные – для солдат и офицеров с легкими ранениями. В пути им оказывался необходимый медицинский уход, чтобы было проще, будучи раненными, пережить такой тяжелый и далекий перегон.

В Монетном же «летучкой» назывался состав из 2-3 товарных вагонов. Приходил он на станцию ночью из Свердловска. Хотя дата прибытия и держалась в тайне, местные жители всегда узнавали об этом событии. Раненых всегда привозили ночью.

По воспоминаниям Лидии Алексеевны Кондратьевой, когда составы прибывали, то дети собирались у пожарной части, которая тогда располагалась на месте заводоуправления, садились на насыпь и высматривали среди прибывших своих отцов: «А вдруг папка среди раненых?».

Те, кто мог идти сам, добирался до госпиталя пешим порядком. Остальных подвозили на машинах или на гужевых повозках. Все вновь прибывшие проходили через санпропускник в бане, брились, мылись и обрабатывались от вшей. После пациенты получали госпитальную одежду – теплый халат, тапочки, а для перемещения в зимнее время – валенки или сапоги и полушубок. Многие молодые санитарки 14-15 лет поначалу стеснялись вида изувеченных обнаженных мужских тел, и на первых порах эту работу выполняли только медработницы постарше, но после, учитывая проходящий через госпиталь поток раненых, все постепенно обвыклись.

После – процедуры, бинты, гипс и плановая работа по спасению жизней и возвращению тех, кого можно – в строй, а кого уже нельзя – в тыл, трудиться и вносить свою лепту в Победу работой.

Врачи работали с раздробленными костями, инфекциями, оставшимися в телах осколками снарядов и обморожениями. Лечение осложнялось истощением, которому подвергались организм и психика прибывших, переживших тяжелейшие испытания. Ночью в палатах раздавались стоны, бессвязная ругань в бреду. Ранбольные, отвоевав наяву, во сне шли в очередной бой.

В практике лечения имелись случаи ампутации рук, ног, пальцев из-за начавшейся гангрены. И с ней бороться было важнее всего, ведь людей на фронте не хватало и списывать на гражданку тех, кого не удалось спасти от ампутации, было для госпиталя просто непозволительно.

Когда приходил состав с ранеными, то персонал работал по 2 суток подряд, не выходя из операционной. Ждать было нельзя – каждая минута промедления могла оказаться для тяжелораненого бойца последней. В обычные же дни работа в операционной продолжалась 10-12 часов. Рабочих рук не хватало.

Каждодневный подвиг совершали не только врачи, но и медперсонал: медсестры, нянечки, сутками выхаживающие больных. «Сестричка, помоги!» – просили еще недавно крепкие, сильные мужчины, и хрупкие девчушки бросались на помощь.

Прием больного по норме должен длиться не более чем 1,5 часа, а он растягивался порой на 5-6 часов, если партия раненых была значительной. Так что ночью принимали раненых, а утром в 8:00 были уже все на своих местах, несмотря на то что все страшно устали и не спали всю ночь. В дни прибытия «летучек» весь персонал работал по 15-20 часов без перерыва.

Вспоминает Нина Александровна Чиркова: «Я была в госпитале единственным хирургом. Весь персонал был сформирован из медицинских работников поселковой больницы, правда, были ещё из Берёзовского и Свердловска. Все давали клятву Гиппократа. Катастрофически не хватало медицинских работников. Когда приходил эшелон с ранеными, то работали мы дни и ночи, пока не обрабатывали всех. В последующие после этого дни делали операции, резекции суставов, проводили лечение переломов, вывихов. Ежедневно в госпитале пролечивалось до 300 и более ранбольных. Работать стало легче, когда прибыл к нам госпиталь из Калинина, где были свои врачи-хирурги. Одновременно я была врачом-консультантом в местной больнице, где лечились ленинградцы-блокадники».

7:00 - подъем

7:30-8:00 - заправка постели, утренний туалет, измерение температуры исполнение утренних назначений

7:30-8:30 - физзарядка

7:30-8:00 - для «лежачих» (в палате)

8:15-8:30 - для «ходячих» по назначению врача

9:00-9:30 - завтрак

9:30-10:00 - подготовка ранбольных к обходу врача

10:00-14:00 - обход врача и лечебные процедуры

14:00-15:00 - обед

15:00-15:30 - подготовка к отдыху

15:30-16:30 - послеобеденный отдых

16:30-17:00 - подъем ранбольных и заправка постелей

17:00-17:30 - политинформация (1, 3, 5 дни недели)

18:00-19:00 - измерение температуры и выполнение вечерних назначений

19:00-20:00 - ужин

20:00-22:00 - массовая культурно-просветительная и санитарная работа, кино, концерты, лекции

22:00-22:30 - вечерний туалет и подготовка ко сну

22:30-23:00 - обход дежурного врача

23:00 - сон